Анализ военно-политической ситуации в Сирийской Арабской Республике (САР) и Ираке указывает на то, что экстремистское движение ИГИЛ, с одной стороны, сохранит свое присутствие в вышеуказанных странах, а с другой, предпримет шаги по усилению своих позиций в странах Северной Африки и Исламской Республике Афганистан (ИРА). В  разных районах САР и Ирака имеются целые области, контролируемые местными суннитскими повстанцами, исповедующие взгляды, близкие к ИГИЛ. Притом что арабы-сунниты не стремятся создать т.н. «халифат».

Кроме того, несмотря на ощутимые потери в САР и Ираке, ИГИЛ продолжает привлекать новых сторонников, особенно из Юго-Восточной Азии. Очевидно, что ИГИЛ продолжает обладать некоторыми финансовыми ресурсами. Поэтому ИГИЛ имеет возможности для дальнейшего проведения своей джихадистской деятельности. В этом вопросе многое будет зависеть от позиции официальных властей Королевства Саудовская Аравия (КСА) и Катара, контролирующие свои т.н. негосударственные исламские благотворительные фонды. Именно эти фонды ранее являлись донорами экстремистских движений. Кстати, в настоящее время ИГИЛ опирается, прежде всего, на иракские суннитские племена, которые при шиитах оказались вытесненными из политической и экономической жизни страны.

 

ПРОТИВОСТОЯНИЕ ПО ЛИНИИ ИРАН – САУДОВСКАЯ АРАВИЯ

Цивилизационно-межконфессиональный конфликт между КСА и Исламской Республикой Иран (ИРИ) и его последствия для стран Центрально-Азиатского региона (ЦАР) целесообразно рассматривать через призму известного заявления наследного принца КСА, министра обороны королевства Мухаммада ибн Салмана. По мнению министра обороны КСА, конечная цель ИРИ взять под контроль святыни в Мекке. И поэтому, по словам Мухаммада ибн Салмана: «Мы не будем дожидаться сражения в Саудовской Аравии. Вместо этого мы будет работать, чтобы сражение происходило в ИРИ». В частности, в Эр-Рияде осознают, МТК «Север-Юг», и его ответвление ИРИ – Туркменистан – Республика Казахстан (РК), выгоден иранской стороне.

В рамках вышеуказанной стратегии официальный Эр-Рияд пока оказывает давление на ИРИ посредством инструментов «мягкой» силы в Исламской Республике Пакистан (ИРП), Республике Таджикистан (РТ), Туркменистане и ИРА. Именно в этих странах официальный Эр-Рияд стремится в первую очередь нейтрализовать официальный Тегеран с дальнейшим выдавливанием из перспективных инфраструктурных и энерготранспортных проектов.

На рынок труда КСА выходят сотни тысяч гастарбайтеров из Республики Узбекистан (РУ) и других стран ЦАР, лишившихся работы в РФ из-за экономического кризиса. Свыше 600 тысяч человек (более половины из них граждане РУ и этнические узбеки) переехали на работу в государства Аравийского полуострова, в первую очередь в КСА и Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ). Вовлечение их в круг салафитского религиозно-политического влияния предоставляет официальному Эр-Рияду инструменты для усиления своего геополитического влияния в ЦАР со всеми вытекающими последствиями. Тем более, что немалая часть проблем мусульманских стран связана с претензиями официального Эр-Рияда на гегемонию в Исламском мире. Очевидно, что официальный Эр-Рияд стремится выполнять функции мессианства в мусульманском мире и играть роль главного выразителя интересов суннитского сообщества, что прямо угрожает странам ЦАР.

Дело в том, что у официального Эр-Рияда остался серьезный ресурс для обработки населения ЦАР – наличие хаджа, обязательного для правоверных мусульман паломничества к святым местам в Мекку и Медину. Несмотря на то, что в последние годы руководство стран ЦАР принимает меры для предотвращения поездок склонных к радикализму людей в КСА, запреты не могут изменить ситуацию с распространением в ЦАР радикального Ислама, в том числе саудовского ваххабизма.

На этом фоне официальный Эр-Рияд стремится распространить свое влияние в ЦАР посредством деловых контактов по двум причинам: во-первых, активно участвовать в инвестиционных стратегиях КНР в рамках инициативы «Один пояс – один путь»; во-вторых, минимизировать политическое и экономическое влияние ИРИ в ЦАР. Притом что в диалоге со странами ЦАР официальный Тегеран располагает значительным экономическим потенциалом. Население ИРИ и его экономическая мощь превосходят суммарную численность населения стран ЦАР и их совокупный экономический потенциал. Иранская сторона в состоянии расширить взаимодействие со странами ЦАР через привязку их транспортных коммуникаций и экспортных потоков к своим морским портам на Персидском заливе. Кроме того, официальный Тегеран стремится наращивать взаимодействие со странами ЦАР в рамках многосторонних структур, таких как ЕАЭС и ШОС.

 

ИРАНО-РОССИЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Ирано-российские отношения носят взаимовыгодный характер, т.к. ИРИ является единственным региональным союзником РФ на Ближнем Востоке и играет одну из ключевых ролей в урегулирования сирийского кризиса. На Южном Кавказе, на Каспии и Центральной Азии интересы ИРИ и РФ во многом совпадают, как по вопросам региональных конфликтов, так и в области энергетики и Каспийской проблематике. К примеру, по Карабахскому вопросу официальный Тегеран поддерживает российский план…

И самое главное – официальный Тегеран препятствует вовлечению Кавказо-Каспийского региона в зону ответственности НАТО. Поэтому в Тегеране считают, что дальнейшее сближение Грузии с НАТО политически затруднит транспортно-экономические связи РФ и ИРИ с использованием грузино-армянского и грузино-азербайджанского коридоров. А гипотетическое вступление Грузии в НАТО и вовсе послужит препятствием для практической реализации торговых отношений и транзитных перевозок между ИРИ и РФ. В Тегеране полагают, что российской стороне целесообразно активизировать переговорный процесс между Абхазией и Южной Осетией и Грузией. Тем более, что в 2017 году наблюдался тренд реализации соглашения 2011 года о торговых коридорах, открывающие окна возможности, в том числе, и для трансграничной торговли. Соответствующие бумаги согласованы и частично даже подписаны. Но, процесс их имплементации пока не наступил.

Вместе с тем, в Тегеране считают, что между ИРИ и РФ не может быть стратегических отношений, а необходимо ограничиться выработкой лишь «стратегии развития их отношений». Поэтому официальная Москва стремится к установлению с ИРИ взаимовыгодного партнерства. «Локомотивы» укрепления ирано-российских взаимоотношений в экономической сфере – это ядерная энергетика, нефтегазодобыча, машиностроение и связанные с ними смежные области сотрудничества. В частности, основная работа бизнес-сообществ ИРИ и РФ охватывает ядерную и нефтегазодобывающую сферы.

Иными словами, официальный Тегеран извлекает максимальную выгоду из сотрудничества с  РФ. Но, усиление стратегических позиций официального Тегерана в регионе т.н. «шиитского полумесяца» не приветствуется в Москве. Однако Кремль вынужден поддерживать союзнические отношения с официальным Тегераном, т.к. иранские спецподразделения вместе с шиитскими формированиями играют главную роль в сухопутных операциях в САР.

 

ФИЛИАЛ ИГИЛ — «ВЕЛАЯТ-Е ХОРАСАН»

Точная численность джихадистов ИГИЛ в ИРА доподлинно не известна. Цифры, которые периодически называются, варьируются в пределах от 3 тысяч до 4 тысяч боевиков.

Вместе с тем, согласно официальным отчетам, джихадисты ИГИЛ действуют в провинциях Нангархар, Кунар, Хост, Лагман и Нуристан на востоке ИРА. Присутствие   ИГИЛ на востоке ИРА указывает на то, что некоторые пуштунские кланы их поддерживают. Аналогичного отношения ИГИЛ ожидает и со стороны ряда пуштунских и непуштунских кланов на севере ИРА. Ведь официальные власти ИРА проводят политику подавления активности известных политических лидеров таджиков, узбеков и хазарейцев. Официальные власти ИРА рассматривают своим главным противником движение «Талибан», а не ИГИЛ. Объясняется данное обстоятельство тем, что некоторые провластные пуштунские группы не рассматривает ИГИЛ в качестве главного политического противника Президента ИРА Мохаммада Ашрафа Гани накануне президентских выборов 2019 годов. При том, что ИГИЛ пытается разжечь войну между суннитами и шиитами в ИРА. Именно шиитские мечети являются приоритетными целями для джихадистов в ИРА. Стремление ИГИЛ разжечь конфликт между суннитами и шиитами можно расценить, как способ создать социальную базу ИГИЛ в ИРА, что неминуемо негативно скажется и на межрелигиозной и межэтнической ситуации в странах Центрально-Азиатского региона (ЦАР).

Из зоны боевых действий в САР и Ираке возвращаются афганцы, участвовавшие в боевых действиях в составе ИГИЛ в качестве наемников. Их вербовка со стороны эмиссаров ИГИЛ проводится в лагерях беженцев, либо на промышленных объектах арабских стран Персидского залива, где они работают в качестве гастарбайтеров. Террористы-иностранцы, имеющие военные специальности, в основном прибывают в ИРА через ИРП, откуда попадают на базы ИГИЛ на юго-западе афганской провинции Нангархар.

Большинство боевиков, примкнувших к филиалу ИГИЛ — «Велаят-е Хорасан», относятся к лицам, утратившим родственные связи и принадлежность к конкретному племени, клану или району ИРА. Это в первую очередь афганцы, выросшие в лагерях беженцев за пределами ИРА и прошедшие обучение в религиозных учебных заведениях радикальной направленности. К другой категории лиц, пополняющих ряды «Велаят-е Хорасан» в ИРА, относятся иностранцы из стран ЦА, среди которых много вытесненных с пакистанской территории экстремистов, имеющих военный опыт и привыкших воевать за денежное вознаграждение. В силу многонационального характера афганского общества они воспринимаются на севере ИРА как местные граждане. Именно на представителей нацменьшинств в ИРА делается ставка со стороны ИГИЛ, поскольку идеологические установки экстремистского движения предусматривают дальнейшую экспансию в направлении ЦА.

«Велаят-е Хорасан» насчитывает до 4 тысяч хариджитов (или хавариджей). До 50 % хариджитов «Велаят-е Хорасан» – это иностранцы, среди которых не менее 7 % являются выходцами из ИРП и стран ЦАР. «Велаят-е Хорасан» до августа 2018 года вел активную вербовочную работу среди проживающих в ИРА этнических таджиков, узбеков, казахов, кыргызов и туркмен. Он привлекает на свою сторону полевых командиров и опытных боевиков других террористических группировок. Так, в ИРА функционируют 7 малочисленных экстремистских организаций, созданных выходцами из стран ЦА: ИДУ («Исламское движение Узбекистана»), «Организация Исламского джихада», «Джунд аль-Халифат», «Имарат Кавказ», «Джамаат Булгар», «Джундааллах» и «Ансар аль Асир».

Тактика хариджитов традиционная: экстремисты делают ставку на действия небольших отрядов, обычно численностью до армейского взвода, которые внезапно концентрируются для нанесения удара по базе или блокпосту противника. Кроме того, применяется широко индивидуальный террор, выслеживание и убийство рядовых сотрудников полиции. Что касается вооружения, то хариджиты оснащены современными образцами стрелкового оружия и средств связи.

«Велаят-е Хорасан» пытался создать в северных провинциях ИРА (Джаузджан, Фарьяб и Сари-Пуль) свои объекты инфраструктуры (склады, учебные лагеря), организовать пункты приема боевиков из САР и Ирака, что позволило бы ИГИЛ создать тыловую базу для дальнейшей экспансии в направлении ЦА. Однако, северное направление «Велаят-е Хорасан» было разгромлено вооруженными отрядами движения «Талибан», что привело к полному вытеснению хариджитов из северных провинций ИРА. В частности, 1 августа 2018 года командир северного направления «Велаят-е Хорасан» маулави Хабиб‐ур Рахман сдался на севере ИРА правительственным силам. Хариджиты предпочитают сдаваться властям ИРА, опасаясь жестокой расправы со стороны талибов.

Следует отметить, что на лояльность ИГИЛ присягнули представители «Имарат Кавказ», которые в союзе с «Велаят-е Хорасан» безуспешно пытались перенести свою деятельность на территорию стран ЦАР, в первую очередь РТ, РУ и КР. Правда, представители ИДУ неоднократно заявляли о том, что присоединяются к ИГИЛ и намерены действовать в интересах «Велаят-е Хорасан». Однако, эти заявления ИДУ носили пропагандистский характер и предпринимались для демонстрации значимости и укрепления своих позиций. В частности, в 2015 году командир ИДУ Усман Гази перешел на сторону ИГИЛ. Но, позже в том же году талибы разгромили ИДУ в битве в афганской провинции Забуль. С тех пор об У. Гази ничего не было слышно. Следует отметить, что осенью 2016 года из тюрьмы коалиционных сил НАТО в Баграме были освобождены сын убитого создателя ИДУ, Азизулла Юлдаш-младший и несколько его ближайших сподвижников. Однако и это обстоятельство не помогло усилить фактор ИДУ для северного направления «Велаят-е Хорасан».

На фоне численного перевеса вооруженных отрядов движения «Талибан» и их повышенной концентрации в северных провинциях ИРА, хавариджи «Велаят-е Хорасан» ушли в восточную провинцию Нангархар, где размещается восточное командование хавариджей.

Местное население северных провинций ИРА не поддерживает «Велаят-е Хорасан» и вышеуказанные малочисленные экстремистские организации. Дело в том, что именно после разгрома северного направления «Велаят-е Хорасан» жизнь на севере ИРА вернулась в спокойное русло (заново открываются магазины и рынки, а школы и больницы получают финансирование от талибов). Восстановление функционирования социальной инфраструктуры – один из приоритетов «Талибана». Лидеры движения «Талибан» понимают, что для того, чтобы иметь поддержку местного населения, талибы должны заниматься и социальными вопросами. Притом что движение «Талибан» насаждает в северных провинциях строгие религиозные предписания.

Иными словами, «Велаят-е Хорасан» в ИРА было создано для поддержания напряженности в приграничных районах с Центрально-Азиатскими республиками, а также создания на афганской территории своего рода плацдарма для начала наступательных операций на северном направлении. Бои на афгано-туркменской госгранице начались весной 2015 года, когда хавариджи «Велаят-е Хорасан» активизировали свою деятельность в северо-западных провинциях ИРА Герат, Бадгис и Фарьяб, где проживает многочисленное туркменское население. Здесь на сторону «Велаят-е Хорасан» перешли местные формирования движения «Талибан». Концентрация хавариджей на границе с Туркменистаном указывала на планы «Велаят-е Хорасан» по вовлечению туркменских ВС в т.н. «котел» между Марчаком и Кушки-Кухна. В случае нападения на Туркменистан, хавариджи могли взять туркменские воинские части в полукольцо, что могло привести к большим потерям для ВС Туркменистана. Можно предположить, что целью хавариджей «Велаят-е Хорасан» был газопровод «Туркменистан – КНР», уничтожение которого нанесло бы серьезный удар по туркменской экономике и стало бы проблемой для КНР, который мог лишиться поставок туркменского природного газа по низким ценам. В настоящее время ситуация в вышеуказанном районе стабильная. Ведь талибы разбили хавариджей в провинциях Фарьяб, Бадгис и Джаузджан, что вблизи Туркменистана.

Можно предположить, что между Ашхабадом и движением «Талибан» было заключено некое соглашение. На этом фоне Ашхабад укрепляет границы не только с ИРА, но и с РУ.

Однако, пакистанские спецслужбы, отслеживающие положение в ИРА, считают невозможным укрепление позиций ИГИЛ в этой стране. Дело в том, что движение «Талибан» в основном объединяет афганцев и пакистанцев, т.е. этнических пуштунов. Талибы не ставят задачи выхода за географические пределы ИРА и населенных пуштунами районов ИРП. Кроме того, Ислам, исповедуемый афганцами, включая лидеров движения «Талибан», носит, в основном, суфийский характер с этническими и иными наслоениями, имеющими доисламское происхождение. Тогда как ИГИЛ и «Велаят-е Хорасан» придерживается Ислама салафитского толка. Поэтому на почве вышеуказанных расхождений ИГИЛ даже объявило «джихад» («священную войну») движению «Талибан». На этом фоне в ИРП было распространено заявление организации «Техрик-э-Талибан Пакистан» («Пакистанское движение Талибан»), в котором говорилось, что аль-Багдади не является «халифом», поскольку «халиф» — это лидер для всего мусульманского мира, а у аль-Багдади нет такого лидерства. Он, утверждалось в заявлении, является лидером некоторого народа на некоторой территории. К тому же аль-Багдади не является мусульманским «халифом», поскольку он не был избран по Исламским правилам.

 

Выводы:

во-первых, если миссия США и НАТО в ИРА «Решительная поддержка» не уничтожат до конца 2019 года основные базы ИГИЛ на востоке страны, то джихадисты продолжат свою политику экспансии в стране со всеми вытекающими последствиями. В том числе, в виде реанимации идеи ИГИЛ по созданию т.н. «вилаята Хорасан», которая должна объединить все страны ЦАР и китайский СУАР. В этом случае будет наблюдаться численный рост вовлеченных в ИГИЛ этнических узбеков, туркмен, таджиков, казахов и уйгуров из числа радикальной части населения этих стран. На это указывает следующий факт: генерал армии ИРА в отставке Атикулла Амирхиль заявил, что в РТ уже действует ячейка ИГИЛ.

Во-вторых, опасность для РТ, Туркменистана и РУ исходит от афганского филиала ИГИЛ. При том, что у джихадистов нет достаточных сил, чтобы атаковать вышеуказанные страны ЦАР широким фронтом. Хотя, скрытно перейти госграницу и совершить нападение на небольшие приграничные селения джихадисты в силах. Вместе с тем, в РТ джихадисты не смогут удержать даже небольшой плацдарм, т.к. будут сразу же уничтожены силами российского военного контингента. Вероятно, что РФ окажет военную помощь и РУ, и Туркменистану, соответствующие договоренности, вероятно, все же были достигнуты во время прошлогодних визитов в Москву Президентов РУ и Туркменистана.

Следует также учитывать, что движение «Талибан», рассчитывающее на легитимизацию и возвращение к власти в Кабуле, дистанцируется от джихадистских движений в регионе, чьи радикальные методы борьбы отвергаются подавляющей частью населения, как ИРА, так и государств региона Центральной и Южной Азии.

На этом фоне ожесточенное противодействие подконтрольным ИГИЛ отрядам со стороны вооруженных формирований движения «Талибан», а также снижение объемов финансовой помощи из САР и Ирака способствовали существенному сокращению объемов финансирования хавариджей и сильное замедление темпов их проникновения в ИРА и ЦАР. Поэтому укрепление позиций ИГИЛ в ИРА и ЦАР маловероятно. Символично, что лидеры ИГИЛ планируют переместить свою основную штаб-квартиру из САР на территорию Ливии.

 

Рауф РАДЖАБОВ,

востоковед, руководитель аналитического центра 3^RD VIEW, Баку, Азербайджан