Как отмена согласования стоимости оружия (в рамках постановления Кабмина #1228) отразится на военной промышленности страны

Постановление Кабмина №1228 об отмене согласования с ГК «Укроборонпром» стоимости продукции военного назначения всем предприятиям, которые намеревались торговать на мировом рынке вооружений, наделало много шума.

Его приветствовали частные производители, реформаторы и отдельные эксперты. И даже в Концерне поддержали данное решение, обозначив, при этом, что дерегуляция – лишь первый шаг в комплексной реформе работы Укроборонпрома и не может стать единственным, что чиновники сделают для трансформации Концерна, управляющего почти всем оборонным комплексом страны.

Тем временем, данное решение будет иметь последствия для работы всей сферы торговли ОВТ. Поэтому я и хотел бы, в силу собственного опыта, понимания, как работает мировой рынок торговли вооружением и что из себя представляет Укроборонпром образца 2020 года, поделиться некоторыми соображениями об эффекте данного постановления на жизнеспособность всей отрасли, его своевременности и стратегичности.

Сразу обозначу три фундаментальные позиции:

1. либерализация в сфере торговли ОВТ – необходима, за частными военным компаниями – будущее; я за либерализацию, но не в ущерб интересам государства;
2. оружейный бизнес как часть военно-технического сотрудничества во всем мире – это прерогатива государства;
3. Государство должно иметь монополию с сфере контроля за торговлей оружием, как внутри страны, так и за ее пределами. Так работают во всем мире. Другой вопрос – форма и степень контроля.

Начну с того, как работало “согласование” маркетинга в Укроборонпроме и почему лишь после отмены мы стали слышать визг частных предприятий о том, как это их “тормозило”.

Что такое частные предприятия, производящие вооружение и военную технику? Откуда они появились?

Ни для кого не секрет, что зачастую такие предприятия возникали прямо за забором государственных, обремененных неподъемным грузом старых долгов, социальными проблемами, судебными процессами и прочим.

Каким-то чудом сотрудниками такого нового частного предприятия становились лучшие рабочие и инженеры соседнего, государственного “доходяги”.

Понятно, что их зарплата была в разы выше, чем у соседей. Иногда вместе с “мозгами” к частникам перекочевывала еще и часть оборудования из госпредприятия. И вот уже такое частное предприятие начинало производить ту же продукцию, что и соседнее, умирающее, государственное. Что удивительно – у такого частного предприятия откуда ни возьмись появлялась вся необходимая документация для такого производства! Неужели купили?! Существует ли вообще легитимный процесс приобретения такой документации у государства? Зачастую, кстати, секретной. Защита государственной интеллектуальной собственности в области производства вооружения и военной техники (ВВТ) — это вообще отдельный серьезный и больной вопрос…

Ну и напоследок — директором такого частного предприятия становился, как правило, бывший директор государственного. А конечным собственником, например, бывший депутат из профильного оборонного комитета.

Сможет ли теперь военное госпредприятие конкурировать с соседним — частным? Ответ очевиден.

Создав частное предприятие и задекларировав его цели, например, строительство крылатых ракет, ему нужно зарегистрироваться в Госслужбе экспортного контроля (ГСЭК). Просто взять и зарегистрироваться. Служба, при этом, не проверяет возможности по производству задекларированного продукта, наличие соответствующего оборудования, конструкторской документации (и тем более, откуда ее взяли). Проверка вышеуказанного и не входит в функции Службы, она просто регистрирует предприятие.

На сегодня в Украине уже более ста частных компаний и более двадцати из них имеют право экспорта собственной продукции (т.е. произведенной на этом предприятии).

Подчеркну еще раз — среди таких структур есть честно созданные компании талантливыми и предприимчивыми людьми, иногда потратившими на это все свои сбережения. И развитие таких частных компаний не остановить. За ними будущее. Но одно дело — производить военную технику и вооружение, реально и в критический момент поставлять продукцию в свою армию, а другое дело – бесконтрольно продавать эту продукцию на внешних рынках.

До отмены Постановления #1228 контроль государства за экспортом оружия носил двухступенчатый характер. Такую функцию осуществлял Укроборонпром по поручению Кабмина.

На первой стадии, когда частное предприятие только намеревалось предложить свой продукт третьей стране по своей цене, оно вынуждено было согласовать это с Укроборонпромом. Но Концерн вообще не согласовывал цену как таковую — понятно, что ее размер определяется самим предприятием, исходя из себестоимости, расчета прибыли и т.д.

Наша задача была в том, чтобы не допустить искусственного занижения цены. Верхних пределов Концерн никогда не ограничивал. Чем больше заработает предприятие, тем больше заработает страна — это очевидно.

Затем, после удачных переговорных процессов и подписания контракта, предприятие должно было получить соответствующее разрешение на экспорт своей продукции в Госслужбе экспортного контроля (ГСЭК).

При этом повторюсь, ГСЭК ни коим образом не проверяет, действительно ли это предприятие пытается экспортировать собственно изготовленную продукцию. Этого не требует законодательство. ГСЭК только сверяет задекларированные этим предприятием возможности при создании продукта и его соответствие регистрационной записи при намерении экспортировать — все!

Отмена Постановления упразднила первую стадию согласования, которую Укроборонпром делал много лет, создав специальное управление, накопив серьезную базу данных.

Нужно отметить, что Концерн осуществлял это быстро и эффективно — любое обращение рассматривалось не более трех дней.

В прошлом году не было ни одного отказа частному предприятию: ни по согласованию цены, ни по согласованию рынка сбыта. В сумме было более шестидесяти обращений в 2019 году, и ни одному частному предприятию мы не отказали! Единственный отказ – совершенно обоснованный – получили «Оборонные технологии» в этом году.

Возникает вопрос: зачем же тогда Концерн вообще это делал?

Целью было не допустить продажи такой продукции за бесценок своей собственной специальной структуре – прокладке, созданной где-нибудь в Восточной Европе (стало модным), в Эмиратах, на Кипре или где-нибудь еще. Далее такая компания-посредник продавала бы вооружение или технику конечному покупателю, и основная прибыль оставалась бы вне территории Украины…

Теперь же постановления нет — дорога открыта!

Любое частное предприятие может зайти на любой внешний рынок с любой продукцией по любой цене, даже демпингуя.

Вспомним теперь про соседние «зазаборные» государственные предприятия, которые тоже продают свою продукцию на внешних рынках, и, в отличие от частных, демпинговать ценой не могут.

Попытка занизить свою цену ниже расчетной госпредприятию грозит нанесением убытков государству, что может рассматриваться как уголовное преступление со стороны директора.

Для руководителя частного предприятия никаких подобных ограничений в законодательстве нет.

Как теперь госсектору конкурировать с частным? Я уже молчу о том, что три с половиной месяца наши госпредприятия не могут получать деньги от МОУ по уже изготовленной продукции — государственный оборонный заказ все никак не может пройти все стадии утверждения. Да только экспорт их и спасет от банкротства! Что будет, если мы один за дрим начнём терять свои рынки?..

Меня называют консерватором. Наверное. Я выходец из прошлого. И у меня оно значительно большее, чем у многих оппонентов. Но разве экспорт вооружений не должен контролироваться консервативно?

Во многих цивилизованных странах государство контролирует именно первичный выход производителя или экспортера на международный рынок. Ведь сам факт такого выхода — не сельхоз же продукты продаем (!) — это уже политика государства!

И пускай потом Госслужба экспортного контроля запретит, собственно, экспорт в ту или иную страну конкретной продукции — международная реакция на саму попытку продать нашу, уже знакомую крылатую ракету (да просто зенитно-ракетный комплекс, якобы произведенный не еще  в СССР, а компанией «Оборонные технологии», например) не заставит себя ждать. И такого рода неконтролируемые  «выходы» на внешние рынки частного предприятия могут лишить нас не просто уважения со стороны союзников, а и серьезно повлиять на наши отношения с ними в эти тяжелые времена. Не говоря уже о реакции противников.

Государство, по моему мнению, должно сохранить монополию на право регулирования экспорта вооружений, даже если вообще все предприятия этой отрасли станут частными!

А при таком точечном, избирательном содействии частникам, причем, не производителям, а торговцам, которые успешно имитируют изготовление продукции, при полной невозможности госсектора конкурировать с ними ни на этапе производства, ни на стадии экспорта, госсектор долго не продержится.

А теперь, собственно, о государстве и государственном подходе.

Помимо уже перечисленных рисков, в частности, понижения конкурентоспособности и без того не очень конкурентоспособных госпредприятий по сравнению с частными; снижение контроля государства за экспортом вооружений и возникновение возможных проблем во внешнеполитической сфере, есть еще элемент несвоевременности данного решения и его некоторой избирательности, направленной исключительно на улучшение и без того неплохих условий для экспорта продукции частниками.

Концерн поддержал либерализацию, но как первый шаг в системной поддержке реформ всей отрасли.

Предприятия “Укроборонпрома” должны сначала окрепнуть, хотя бы получить легитимную возможность привлекать инвестиции!

Для этого необходимо провести первый этап реформы – корпоратизацию, преобразование государственных казенных предприятий в государственные акционерные общества.

И лишь после этого целесообразно говорить о дерегуляции, но также – комплексно:

• убрать ограничения по импорту — прибыль не более 3%
• убрать согласование экспорта с Министерством обороны. Да, это было необходимо в 2014, но сейчас оставлять возможность МОУ ветировать экспорт продукции даже той, которую министерство не включило в государственный оборонный заказ (мол, может, потом пригодится) — неверно!
• провести реформу ГСЭК (пятнадцать лет тому назад я был пару месяцев руководителем этой Службы — все стало еще хуже и, главное, бюджет этой структуры как был нищенским, так и остался);
• дать возможность МКВТС принимать конечные решения. Собираются уважаемые люди — министры или их замы, часами обсуждают важнейшие вопросы, голосуют, принимают решения, а ГСЭК говорит Комиссии «спасибо» — посоветовавшись с Минобороны, мы решили делать все-таки по-своему.

И только вместе с этими и другими реформами отменяйте Постановление №1228. Тогда госпредприятия смогут оказаться хоть в приблизительно равных конкурентных условиях с частными.

К слову, по всем перечисленным реформам мы уже многократно писали наши предложения, участвовали в совещаниях, а воз и ныне там.

Нельзя в стратегическом секторе экономики принимать точечные однонаправленные решения; осуществлять реформирование необходимо исходя из долгосрочной стратегии.

Но и в этом случае я остаюсь при своем мнении: мало забрать у «Укроборонпрома» функцию первичного согласования рынков сбыта. Ее необходимо передать другому ведомству, например тому же ГСЭК, вместе с накопленной нами базой данных, компетентными людьми и увеличением бюджета Службы.

В этом смысле я остаюсь консерватором — контроль за экспортом вооружений должен оставаться за государством.

Именно для этого мы и реформируем Укроборонпром. Чтоб государство в лице Концерна могло более эффективно контролировать рынок вооружений и управлять собственными комплексом оборонных предприятий.

Напомню, что Украина – самая большая страна Европы по размеру территории (не считая Россию). Так вот, эта самая большая европейская страна занимала менее 3% территории СССР, но именно у нас было сосредоточено около 30% всего военно-промышленного комплекса бывших Советов.

Господин Горбулин (первый вице-президент Национальной академии наук Украины, академик – «ОПК»), в авторитетности которого мало кто сомневается, вообще считает, что на территории Украины производилось около 40% ВПК СССР!

Простой пример — Харьковский завод им.  Малышева в советские времена мог производить около 900 танков в год, а в особый период — до 1500! И подобных монстров времен неудержимой гонки вооружений у нас осталось немало. Сегодня же во всем мире продается не более 40 танков в год.

Зачем все это наследство независимой Украине, которая большую часть своей новейшей истории прожила как внеблоковое и нейтральное государство?

Никто кардинально не пытался реформировать это наследие в течение вот уже практически тридцати лет! И объективности ради надо сказать — создание «зазаборных» частных предприятий было некоей спонтанной “реформой”, проводимой предприимчивыми, иногда — авантюрными, но чаще — талантливыми людьми, которые не дождались реформирования со стороны государства.

Теперь же эта реформа есть, но есть политическая зоркость осуществить ее комплексно?

Эйнштейна как-то спросили: если ему дадут один час на то, чтобы изменить мир, на что он его потратит? Великий ученый сказал, что 55 минут он потратит на анализ понимания ситуации, в которой оказался мир, и только пять минут на, собственно, принятие решения.

Так вот, полгода новая команда Укроборонпрома потратила на анализ ситуации в самом Концерне, на его предприятиях, в отрасли, в профильном законодательстве, во взаимодействии (или его отсутствии) и с другими соучастниками этой большой государственной (а теперь и частной, во многом) деятельности.

И подошла к, собственно, реформе самое себя, одним из ожидаемых результатов которой является упразднение самого Укроборонпрома. Но вот только примерно через два года — после осуществления первичного этапа реформации самого госконцерна и его предприятий.

Напомню, такое кардинальное реформирование не проводилось около тридцати лет и привело большинство предприятий «Укроборонпрома» в состояние полного экономического упадка.

В состав Концерна входит 137 предприятий. Более двадцати осталось на оккупированных территориях. Из оставшихся только 27 обеспечивают почти 90% дохода всего концерна! Еще несколько практически работают на выживание, остальные – убыточны. На сегодня их суммарная задолженность перед государством и сотрудниками предприятий составляет около пяти миллиардов гривен.

По мнению тех же американцев, даже лидер Концерна — известное предприятие, успешно работающее на нужды Министерства обороны и имеющее большой пакет экспортных заказов, отстает технологически от среднемирового уровня подобных предприятий лет на 50!

Новая команда провела огромную работу по анализу состояния отрасли во всех аспектах.

Привлекли новых талантливых руководителей, поменяли корпоративную культуру управления, побеждаем гигантскую ненужную бюрократию, практически искоренили коррупцию. Причем, особое недовольство тех, кто сегодня пытается снова взять бразды правления в свои руки, вызывает тот факт, что коррупционные схемы исчезают навсегда и многие из них возобновить уже не удастся. Это, кстати, иногда не очень сложно: важно просто показать, как эти схемы работали, и после этого их уже будет сложно повторить.

Ликвидация «Укроборонпрома» сегодня (соответствующий проект закона недавно зарегистрирован в парламенте) в том виде, в котором он на сегодня сформировался, с моей точки зрения — большая ошибка. Это в очередной раз отодвинет на непонятный период времени подготовленное Концерном реформирование отрасли, приведет к серьезным экономическим потерям нашего, и без того не очень богатого, государства.

Такое решение должно быть следствием комплексной реформы, а не ее началом.

Михаил Морозов,

заместитель генерального директора ГК «Укроборонпром» по маркетингу и сбыту