Дмитрий ТЫМЧУК: «Украинский ОПК способен обеспечить потребности ВСУ в технике и вооружении на 40%». В чем проблема и какой выход?

Заседание парламентского Комитета по вопросам национальной безопасности и обороны в среду прошло излишне эмоционально и политизировано. Хотя была вынесена лишь одна нетривиальная проблема: перевооружения отечественной армии — обеспечение ее современными, защищенными средствами связи, — она, как убеждены многие эксперты, является показателем работы нынешней власти в сфере усиления оборонного потенциала государства.

Если лапидарно обрисовать проблему, то выходит, что планировавшееся выделение государством 100 миллионов долларов на закупку современных средств связи в 2017 году фактически сорвано, и полгода уже упущено — Гособоронзаказ-17 принят только в апреле с.г. Стоимость переведения ВСУ на цифровые защищенные средства связи, адекватные средствам РЭБ РФ, оценивается в 32 миллиарда гривен. Но согласно Госпрограмме развития вооружений до 2020 года, выделено около 4-х миллиардов, а если без учета спецфонда, то только 3 млрд. грн. Общественности сообщили, что два конкурента появились на рынке Украины (израильская Elbit systems и турецкая Aselsan) в силу того, что только эти компании предложили передачу технологий для налаживания производства, и только у них имеются кредитные предложения.

Ясность в проблему внес начальник Главного управления связи и информационных систем Генштаба ВСУ Владимир Рапко, отметив, что проблема обеспечения армии УКВ-радиостанциями весьма серьезная — потребность в них составляет порядка 100 тыс. единиц. При этом генерал сообщил, что Генштаб ВСУ свое решение принял и огласил в конце 2016 года. А именно, согласно информации главного армейского связиста, «по итогам опытной эксплуатации, согласно выводам специалистов и представителей всех силовых структур, более подходящей по всем критериям — в том числе, и по ценовому — является продукция компании Aselsan».

Любопытно, что в ходе заседания Комитета стало известно, что материалы Wikileaks 2012 года, и свидетельства экс-президента Грузии М.Саакашвили свидетельствуют о передаче Израилем кодов шифрования беспилотных авиационных комплексов (БАК) израильтянами российской стороне в ходе войны 2008 года. А также то, что у сбитых на Донбассе БАК РФ были обнаружены комплектующих израильского производства как свидетельства активных контактов РФ и Израиля в военной области.

Заседание профильного Комитета ВРУ проблему не решило, хотя и подняло на копье. Но, главное, оно обнажило наличие политического соперничества, причем не только внутри страны.

Ситуацию с оснащением ВСУ необходимой техникой и вооружением для отпора военной российской агрессии на востоке нашей страны мы попросили прокомментировать народного депутата Украины и члена профильного Комитета Верховной Рады Украины Дмитрия ТЫМЧУКА.

«МЫ НИКАК НЕ МОЖЕМ ДОБИТЬСЯ НЕ ТОЛЬКО ПОСТАВОК ЗАПАДНОГО ОРУЖИЯ, НО И КОМПЛЕКТУЮЩИХ»

— Как вы оцениваете действующую в Украине систему обеспечения вооружением, техникой, спецсредствами, по сути, воюющей армии? Чего ей не хватает? И какова роль частных компаний в этом процессе?

— На момент российской агрессии украинский ОПК был ориентирован, прежде всего, на экспорт. Причем не на экспорт высокотехнологического вооружения, а на еще советские модернизированные версии. Соответственно потребности внутреннего рынка, нужды армии и других силовых структур были далеко за горизонтом интереса производителей, так как на их оснащение государство выделяло мизерные средства. Что касается армии, то на закупку и модернизацию техники тогда шло менее 10% военного бюджета. Замечу, в международной практике данная статья расходов составляет 30%. Соответственно на новые образцы вооружений и военной техники (ВВТ) у нас денег не было, и ставка делалась на модернизацию существующей.

Что интересно, по научно-исследовательским и конструкторским разработкам (а это задел на будущее, финансирование самих технологий) средства выделялись. Но с задержкой. Минобороны по этим работам вовремя не рассчитывался: бюджет нового года практически шел на погашение долгов прошлого. Причем долги касались разработок, утративших актуальность. Так, вначале 2000-х погашали счета 90-х вместо того, чтобы вкладывать в новые проекты. При таком раскладе ОПК естественно ориентировался на внешних потребителей и занимался распродажей старых запасов.

В 2014-м стало ясно, что, во-первых, эти запасы практически закончились, а, во-вторых, все, что осталось на базах, не пригодно для эксплуатации в боевых условиях. ОПК вынужден был вкладывать деньги в срочную реанимацию этого недоукомплектованного и недоразворованного содержимого военных складов. И тогда встал выбор — либо пытаться производить все, что когда-то выпускал наш военно-промышленный комплекс, либо тратить огромные суммы на закупку вооружения и техники за рубежом. Но скоро выяснилось, что второй вариант не действителен потому, что западные производители не поставят нам летальное оружие, и даже комплектующие, ни в качестве помощи, ни за деньги. И это несмотря на то, что против Украины не введено эмбарго.

— Причина отказа лежит в плоскости международной политики? Многие эксперты тогда утверждали, что Европа и Запад не предоставляют Украине оружие, чтоб «не злить Путина»…

— Без большой политики не обошлось. Однако есть и экономические объяснения: действие определенного кодекса импортеров. В рамках ООН и ЕС существуют правила, согласно которым импортеры должны воздерживаться от поставок вооружений в зоны конфликта. То, что происходит на востоке Украины, многие в Европе под влиянием России считают внутренним конфликтом, отрицая факт агрессии извне. А в таком случае международные импортеры отказываются от сотрудничества, считая, что оно может привести к эскалации конфликта. И сегодня, как бы и на каком бы уровне Украина не говорила о российской военной агрессии, мы никак не можем добиться не только поставок оружия, но и хотя бы комплектующих.

«МЫ ДОЛЖНЫ ДЕЛАТЬ СТАВКУ НЕ НА ЗАКУПКУ НОВЫХ ОБРАЗЦОВ ВООРУЖЕНИЯ, А НА ЗАКУПКУ ТЕХНОЛОГИЙ»

— До начала российской агрессии Украина практически не вкладывала средства в развитие ВСУ. Сейчас мы пожинаем плоды такой, мягко говоря, недальновидной политики. Какие сегменты оборонного сектора пострадали больше всего от такого многолетнего игнорирования со стороны государства?

— Из-за застоя в области научно-исследовательских и конструкторских работ, не развивались высокотехнологические направления. Это касается систем связи и управления, средств радиоэлектронной борьбы, и радиотехнической разведки, и БПЛА тактического уровня и ударных версий, которые мы не можем пока производить.

Это — то, что сегодня определяет силу, мощь и эффективность современной армии.

Кроме того, имеющиеся на вооружении противовоздушные комплексы и системы практически исчерпали свой ресурс эксплуатации. Да и сами ЗРК устарели. Необходимо думать о закупки новых взрослых образцов. Что касается воздушных сил со стороны авиации, то тут тоже серьезные пробелы. Более или менее чувствует себя хорошо транспортная авиация. Боевая, истребительная, штурмовая, армейская (вертолеты), как говорится, летит на одном крыле. Если что-то можно еще модернизировать, то парк боевых самолетом однозначно нужно менять. Относительно возможности выпуска истребителей на ГП «Антонов», то такая перспектива, на мой взгляд, похоже на научную фантастику. Это предприятие не имеет никакого опыта в конструировании и производстве летательных аппаратов данного типа. И реализация такого проекта рискует превратиться в выкачивание денег из госбюджета с нулевым результатом.

— Насколько военно-техническое сотрудничество (ВТС) может содействовать ликвидации этих пробелов в оснащении армии современным оружием и спецсредствами?

— Я бы не рассчитывал на то, что по линии ВТС в Украину просто так потекут современные технологии. Считаю, что в вопросах военно-технического сотрудничества мы должны делать ставку не на закупку новых образцов вооружения, а на закупку технологий и создания совместных производств на территории нашей страны. Наиболее перспективные направления такого сотрудничества, на мой взгляд, это высокотехнологические изделия для нужд Сухопутных войск, Воздушных сил, ВМС.

— Получается, что на данном этапе Украина должна своими силами наращивать свою оборонную мощь, чтобы противостоять сильному противнику?

— Да. Мы должны рассчитывать на себя. Что пытается делать не только государственный сектор «оборонки», но и частный производитель. И это притом, что в Украине еще законодательно не урегулирован вопрос взаимоотношений государственного и частного партнерства в сфере военно-промышленного производства.  До сих пор нет четкого видения, как строить ОПК с участием негосударственных структур.

«НЕОБХОДИМЫ ФИЛЬТРЫ ДЛЯ ЧАСТНЫХ ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ, КТО ПРЕТЕНДУЕТ УЧАСТВОВАТЬ В ГОСЗАКУПКАХ»

— Почему?  Нет единства во мнениях, как по-новому распределить  места в секторе «оборонки»?

— Идет сложная дискуссия. Есть разные концепции, в том числе «Укроборонпрома», но как это будет подкреплено законодательно и какой образ современного ОПК выйдет в конечном итоге, пока до конца не понятно. Каждая сторона имеет свои аргументы. Частный производитель в сложившихся  условиях уже взял долю оборонного заказа. Например, в производстве беспилотников. Частники пытаются продавать свою продукцию ВСУ. Но среди них есть разные кампании: серьезные как НПО «Практика», которая выпускает технику по западным стандартам и имеет соответствующие документы, и не очень серьезные фирмочки, которые где-то на коленках что-то собрали и требуют, чтобы у них покупали. Таких предложений в Минобороны поступает немало. А когда ведомство начинает критиковать изделия «с колен», поднимается волна возмущения — «Зрада!»… Начинаешь разбираться, и оказывается, что фирма не готова к массовому производству и ей надо деньги и время для его запуска. Ситуации разные.

Необходимо все же определенные фильтры для частных производителей не только вооружений, а всех, кто претендует участвовать в госзакупках для нужд обороны, в т.ч. продовольственного и вещевого обеспечения. Тогда серьезные добросовестные компании смогут участвовать в гособоронзаказе, и им будут гарантированы госзакупки. В свою очередь, полученные средства они смогут вкладывать в обновление своей производственной базы, в развитие технологий и т.д.

Но однозначно, госпредприятия сами не справляются с оборонным заказом. Сегодня, после двадцатилетнего периода деградации ОПК, мы своими силами можем обеспечить потребности ВСУ в вооружении и технике где-то на 40%.

— Все упирается опять в деньги?

— Сейчас из госбюджета выделяются огромные по сравнению с довоенными годами средства. Но если разобраться, то их недостаточно. Причем и парламент, и Кабмин пытались решить проблему обеспечения ВСУ нетрадиционными путями, но, к сожалению, далеко не всегда эффективно. Пример — спецконфискация средств Януковича. Данный вопрос уже решен иначе в правовом поле, но когда пытались провести в Верховную Раду законопроект, за него элементарно не было голосов. Меня удивило, что не голосовали и депутаты из фракций, которые позиционируются как патриотические. Из-за этого сложилась нехорошая ситуация: средства на гособоронзаказ фактически заложили в бюджет-2016, но закон не приняли и оборонзаказ провалили — он был профинансирован менее чем на 30%.

Прошлой осенью в Киеве проходила выставка «Оружие-2016» с широким ассортиментом — от стрелкового оружия до беспилотников и бронетехники. И там чаще всего звучал вопрос: почему этого нет в нашей армии? Ответ прост — из-за нехватки средств.

На фоне всех потуг обеспечить армию воюющей страны в сложной экономической ситуации есть необходимость считать каждую копейку. В таких условиях мы не можем тратить колоссальные средства на развитие высокотехнологических перспективных образцов техники. Более актуально сейчас вкладывать деньги в модернизацию. Например, модернизация еще советского танка Т-64 (производство в Харькове) в Т-64БМ обходится в пять раз дешевле, чем покупка одного современного украинского танка «Оплот».

«ОБРАЗЦЫ ВООРУЖЕНИЙ ОТ РАЗРАБОТКИ ДО СЕРИЙНОГО ВЫПУСКА ПРОХОДЯТ ДОЛГИЙ ПУТЬ»

—  Колесную бронемашину «Дозор-Б» некоторые называют испытательным проектом для отечественного ОПК. Это разработка еще 2004 года, которую обещали поставить на поток в 2014-м. Что происходит с продвижением данного изделия сейчас?

— В прошлом году десять таких единиц направили в ВСУ. Но они не находятся на вооружении, а проходят, так называемую, подконтрольную эксплуатацию. И естественно, попав в боевые условия, у нового образца вылезло много всяких недоделок, технических моментов и т.д. И производители достаточно оперативно устраняют эти недостатки. По крайней мере, так сказал недавно на встрече с депутатами министр обороны Степан Полторак. А пока все огрехи не будут выявлены и устранены, отправлять «Дозор» в серию нет смысла.

— А в отношении миномета «Молот» тоже идет обкатка?

— «Молот» — более простое изделие. И ситуация с ним иная. Нам известно три случая гибели военнослужащих, причиной которых могли послужить недоработки конструкции миномета «Молот». По последнему инциденту пока данных нет. А по двум предыдущим Комитет ВР по вопросам национальной безопасности и обороны заслушивал представителей военного ведомства, военной прокуратуры. По предоставленным материалам и проведенной экспертизе трудно однозначно обвинять разработчика миномета. В одном случае возникла проблема с боеприпасом — возможно, он был не кондиционным, во втором — скорее ошибка расчета, нежели миномета… Однако пока нет официальных выводов, пока не закончено расследование, нельзя назвать виновных.

Мы должны понимать, что идет конфликт интересов. С одной стороны, армии нужны новые образцы вооружения. С другой — поставлять их ВСУ пока не проведены все испытания было бы преступлением.  Нужно время. Образцы вооружений от разработки до серийного выпуска проходят долгий путь. Например, от КБ до войск та же установка «Град» шла семь лет.

«МЫ ЖДЕМ АРГУМЕНТИРОВАННЫХ ОБЪЯСНЕНИЙ ОТ МО И ГШ ВСУ ПРИЧИН ОТКАЗА ОТ ТУРЕЦКИХ СРЕДСТВ СВЯЗИ»  

— Снабжение наших защитников современными средствами связи с начала боевых действий на Донбассе было не менее приоритетно, чем обеспечение бойцов индивидуальной защитой. И вот в прошлом году, после двухлетних испытаний и согласований, Минобороны и Генштаб определили поставщика средств связи в лице турецкой компании Aselsan. А сейчас хотят заменить его на израильского производителя. Как воспринимается такая неожиданная рокировка поставщика среди участников рынка вооружений и спецтехники?

— Думаю, не однозначно. Турецкие средства связи максимально подходили нашим ВСУ, соответствовали натовским стандартам, в отличие от израильских, и были на треть дешевле, чем у конкурентов. К тому же в пакете этого контракта к ним прилагалось создание новых высокотехнологичных линий по производству в Украине средств связи, передача технологий, кредит на закупку с кредитными каникулами и процентной ставкой по его погашению в четыре раза ниже применяемой украинскими банками. Претендующие занять место этого поставщика израильская компания Elbit, в отличие от турок, не согласна передавать алгоритмы шифрования и коды шифров, и подозреваются в сотрудничестве с РФ.

— То есть, кроме коррупционного следа, в этой истории видны еще и «российские уши»?

— В истории с резким разворотом наших военных в закупках средств связи к израильскому производителю Elbit, меня особо заинтересовал. Из открытых источников очевидно, что эта компания в 2007 году поставила вооруженным силам Грузии беспилотники. А в 2008-м во время войны с Россией коды разведовательных БПЛА, закупленных Грузией, оказались у российской стороны. Об этом говорит в интервью западной прессе президент Грузии Михеил Саакашвили. Израильская компания фактически подтвердила поставки своих беспилотников грузинам, подав в 2011 году на них иск в арбитражный суд в Великобритании, требуя выплаты компенсации в размере 100 млн. долларов за эту сделку…

А сейчас у этой же израильской компании представители  украинского военного ведомства, экстренно отменив уже достигнутые и подтвержденные на высоком уровне предыдущие договорённости с Турцией, хотят купить средства связи.

У меня вопрос к представителям наших госструктур, нынче лоббирующих израильского производителя: по указанным сообщениям в международных (в т.ч. израильских) СМИ от вас было хоть одно обращение в контрразведку (СБУ) и военную разведку (ГУР МО) с просьбой проверить эту информацию? Тем более, чтобы получить показания и свидетельства у фигуранта событий — экс-президента Грузии Саакашвили не представляет труда.

Есть еще один существенный момент в этой истории. Пора определится:  Украина — государство, которому можно доверять или нет. Как минимум, следует объясниться с Турцией по поводу отказа от ее поставок. В сфере международного оружейного бизнеса к таким вещам относятся очень чувствительно. А на кону — не только интересы безопасности Украины, но и наша репутация на международном рынке.

Ситуация требует самого тщательного расследования. Мы ждем аргументированных объяснений от МО и ГШ ВСУ. Молчание не в их пользу…

«ЕСТЬ СМЫСЛ УМЕНЬШИТЬ ПОЛИТИЗАЦИЮ ВОПРОСА, ПЕРЕДАВ УПРАВЛЕНИЕ ГЕНЕРАЛЬНОМУ ШТАБУ ВСУ»

Валентин БАДРАК, директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения (ЦИАКР):

— Переоснащение ВСУ и других военных формирований страны новыми средствами УКВ связи отражает всю философию и идеологию перевооружения. И увы, она неприглядная, поскольку обнаруживает множество недостатков. Во-первых, важнейшая задача в области перевооружения армии и налаживания для этого военно-технического сотрудничества искусственно переведена в политическую плоскость. Во-вторых, нет слаженности силовых ведомств и соответствующих структур власти в своевременном изучении рисков и предоставлении качественной информации по обеспечению проекта. В-третьих, позиция и последовательность исполнительной власти в решении данной проблемы свидетельствует о том, что системы перевооружения армии и других военных формирований вообще нет. А ручной режим управления изжил себя и не позволяет решать задачи усиления оборонного потенциала страны. В таких условиях, как кажется, есть смысл уменьшить уровень политизации вопроса, передав бразды правления в руки тех, кто будет на войне пользоваться связью. А именно, Генеральному штабу ВСУ. Потому что другие версии — об этом свидетельствуют текущие события, — будут лишь затягивать процесс. Усиливая риски выставить Украину в дурном свете на международной арене.

Ольга ВАУЛИНА, ИА «ОПК»