В начале марта в Брюсселе, в штаб-квартире НАТО состоялась встреча рабочей группы «Украина-НАТО». Юрий Бровченко, заместитель министра экономразвития и торговли Украины, председатель Межведомственной комиссии по вопросам оборонно-промышленного комплекса при СНБО, возглавлял украинскую делегацию, в состав которой входили гендиректор ДК «Укроборонпром» Павел Букин и директор по внешним связям Лиги оборонных предприятий Украины Юлия Высоцкая. Инициатором приглашения в Брюссель представителя объединения компаний частного сектора оборонпрома выступила Миссия Украины при НАТО. И эта инициатива была полностью оправданной. По итогам встречи, как отмечается на сайте Миссии, возрастание роли государственно-частного партнерства в оборонно-промышленном сотрудничестве вызвало у представителей НАТО большой интерес.
В интервью информационному агентству «Оборонно-промышленный курьер» Юлия Высоцкая более подробно рассказала об итогах визита в штаб-квартиру НАТО и поделилась впечатлениями от общения с представителями Альянса.
— В своей презентации Юрий Бровченко, который возглавлял нашу делегацию, рассказал о структуре украинского оборонно-промышленного комплекса. В частности, он отметил, что свыше 200 частных компаний, составляющих негосударственный сектор ОПК, выполняют сегодня более 50% гособоронзаказа. Во всем мире доверие к частному бизнесу в сфере обороны достаточно высоко. На нем преимущественно держится оборонная промышленность развитых стран. Поэтому и к украинским частникам в штаб-квартире НАТО проявляют неподдельный интерес.
ОПК: — Каков был главный мэседж вашего выступления в штаб-квартире НАТО?
— Выступая в Брюсселе от имени представителей частного сектора оборонной промышленности Украины, я сказала, что приехала сюда не для того, чтобы просить денег. Я обратилась к представителям Альянса за информационной, методологической и консультативной помощью, просила поделиться опытом в решении тех проблем, которые сегодня приходиться решать как частным производителям, так и всему нашему ОПК.
— О каких именно проблемах шла речь?
— Во-первых, о постсоветской методике формировании цены при закупках комплектующих и реализации готовых образцов ВВТ. Военная приемка до сих пор вмешивается в вопросы ценообразования наших изделий и ограничивает законные права предприятий, участвующих в выполнении ГОЗ, на получение прибыли в размере, не превышающем 20% и 1% соответственно. Однако 20% — это прибыль от производственной себестоимости собственных работ, а 1% — от комплектующих. Фактически сама прибыль предприятия не превышает 8 процентов… Такие ограничения «в содружестве» с уровнем инфляции, высокими ставками по кредитам не дает возможность заработать средства, чтобы вкладывать их в развитие предприятия.
От имени Лиги я обратилась к представителям штаб-квартиры НАТО с просьбой провести рабочую встречу по вопросам ценообразования и закупок. Было оговорено, что во время конференции, которая состоится в мае, данной теме будет уделено внимание.
ОПК: — Вы упомянули о закупках. В чем состоит проблема с ними?
— Тут есть две крайности. Во-первых, Гособоронзаказ формируется под грифом «секретно». Правда, в этом есть и позитивные моменты — там хотя бы принимаются (заказчиком) самостоятельные решения, часто более правильные, чем при открытых торгах, где определяющее значение имеет цена, а не качество изделия.
По этой причине торги по системе ProZorro является второй крайностью. Сегодня в контексте борьбы с коррупцией некоторые закупки по глупости (особенно если речь идет о сложных технологических проектах) или из-за опасений обвинений в коррупционных схемах переносятся в ProZorro. Кроме этого, такая открытость порождает фальшкампании по срыву закупок и отток информации, которая должна быть закрытой. А при существующем положении вещей, например, мы понимаем, что условный студент с Урала, Сибири или Дальнего Востока посетив сайт ProZorro спокойно может узнать сколько и чего закуплено для украинских силовых структур. Я уже не говорю про спецслужбы…
ОПК: — А что вы имеете в виду под фальшивыми кампаниями?
— Объясню. Некоторые проигравшие и обиженные участники тендера, чаще всего посредники, которые сами не имеют отношения к производству, начинают писать жалобы, требовать разбирательств… В результате таких выяснений идет отсрочка закупок, реальный поставщик-производитель теряет время и к моменту, когда вопрос улажен, он уже, возможно, не готов по той цене, обозначенной в изначальных условиях и в те сроки выполнить условия контракта. Считаю, это вопрос национальной безопасности. Потому что такими фальшкампаниями можно отлично срывать закупки, в результате чего ВСУ и наши силовики не дополучают технику и вооружение.
Закупка вооружения, военной и специальной техники для нужд Вооруженных Сил Украины и других воинских формирований должна сочетать в себе и цену, и качество, и неразглашение информации. А начинать нужно, прежде всего, с квалификации участников тендеров.
Как считают многие эксперты, оптимальным разрешением данного вопроса может стать создание «внутреннего ProZorro». Речь идет об открытых торгах среди квалифицированных производителей, которые будут проводиться с учетом требований национальной безопасности и контролироваться общественностью.
ОПК: — Какую роль в ликвидации подобных перегибов в борьбе с коррупцией может сыграть НАТО?
— Прежде всего, просветительскую. В Брюсселе я просила предоставить методическую помощь в выпрямлении таких перегибов по системе закупок. Хотелось бы получить консультации, как подобные вопросы решались в странах НАТО. Ведь они этот этап уже давно прошли и могут поделиться своим опытом создания оптимальной системы оборонных закупок.
ОПК: — Если говорить о кооперации частных компаний для участия в совместных проектах, таких, например, как склады (базы) хранения боеприпасов, чему может научиться Лига у представителей Альянса?
— И об этом я говорила, выступая в штаб-квартире НАТО от имени объединения частных компаний, которые работают по разным направлениям — от средств персональной защиты, беспилотной авиации, бронетехники до радиоэлектронной безопасности, самонаводящихся ракет, глубокой модернизации военных самолетов. Я обратила внимание на то, что Лига сейчас обсуждает с Минобороны возможность реализации комплексных проектов, в том числе и строительства складов (баз) хранения боеприпасов и создания системы их защиты. И в данном направлении нам тоже хотелось бы получить от Альянса методологические рекомендации, которые бы помогли украинским военным правильно составить технические задания для реализации таких проектов.
То же самое касается мобильных госпиталей. Это новая тема для Украины. Все понимают ее важность. У военных медиков и у волонтеров есть четкое понимание относительно функционирования госпиталей, но нет технического задания для их производства. Мы считаем, что в этом важном вопросе, как говориться, не нужно изобретать велосипед заново. Ожидаем, что НАТО поможет нам, предоставив расчеты и нормы для организации работы мобильных госпиталей. А наладить их производство мы сможем путем кооперации предприятий, входящих в Лигу.
ОПК: — До 2021 года Украина должна перейти на стандарты НАТО в производстве ВВТ. Могут ли в этом процессе содействовать нам западные партнеры?
— В декабре прошлого года директор Государственного научно-исследовательского центра Вооруженных Сил Украины Владимир Башинский во время своего визита в штаб-квартиру НАТО вел разговор о предоставлении Украине оборудования для сертификации по стандартам НАТО. В ответ западные партнеры предложили закупать его в специальных трастах.
Я же в этот раз, говорила о том, что частные производители выпускают продукцию и так по жестким стандартам, и готовы перейти на натовские. Но для этого кроме спецлабораторий нужна методология, обучение наших специалистов и их аккредитация. И в этом вопросе страны-члены Альянса могут поделиться опытом по сертификации оборонной продукции, чтобы мы не проходили самостоятельно по тому пути, который они уже давно прошли.
Отмечу, рано или поздно украинским производителям придется сертифицировать свои образцы техники по нормам STANAG. Без этого невозможно будет реализовать продукцию не только на внешнем, но и на внутреннем рынке. К слову, сейчас, чтобы нам провести лабораторные баллистические испытания образца брони в Европе необходимо заплатить 50 тысяч евро, а испытания целого бронеавтомобиля там обойдется в 900 тысяч евро, не считая еще миллиона евро – стоимость трех образцов изделия, которые следует безвозвратно предоставить для такой сертификации.
ОПК: — Сейчас наметилась тенденция либерализации экспорта образцов военной техники и вооружений, которые производит частный сектор украинской «оборонки». Готовы ли частники воспользоваться правом самостоятельной экспортной деятельности без посредников? Обсуждалась ли такая перспектива на встрече в штаб-квартире НАТО?
— Если мы не поменяем систему ценообразования, не дадим возможность производителям самостоятельно выходить на внешний рынок без участия посредников в лице спецэксортеров, то иностранный инвестор, собственник технологий не будет заинтересован в размещении производства в Украине.
Мы серьезно изучаем эту тему, проводим консультации с госструктурами, в частности Госслужбой экспортного контроля, и зарубежными организациями. И понимаем, что международное право в данном вопросе достаточно сложное и многие украинские производители ВВТ, получив возможность самостоятельной экспортной деятельности, рискуют попасть в сети правовых коллизий международного рынка вооружений. А за нарушения этих правил и норм предусмотрено весьма жесткое наказание штрафными санкциями. Выступая в штаб-квартире НАТО я просила предоставить украинским частным компаниям, специализирующимся на оборонной продукции, некое обучение, ликбез, правовые знания в области экспортной деятельности. Ведь без таких знаний украинские предприятия, выходя на внешние рынки, могут невольно нарушить действующие там правила. А, как известно, незнание закона, не освобождает от ответственности…
При этом мы считаем, что отечественный институт спецэкспортеров упразднять нельзя. Их специалисты имеют огромный опыт и связи в вопросах экспортной деятельности, наработанный годами. Да, многие наши производители сетуют на высокий процент, который берут за посредничество спецэкспортеры. Но это плата как раз за легитимность действий экспортера на внешних рынках.
ИА «ОПК»