Державне підприємство «Державне Київське конструкторське бюро «Луч» засноване в 1965 році як основний розробник в СРСР автоматизованих систем контролю і діагностики спеціальної авіаційної техніки. За свою історію підприємством розроблені і передані у виробництво більше 40 типів складних наукомістких виробів, серед яких автоматизовані та автоматичні системи контролю та діагностики авіаційних засобів ураження, блоки електричних рульових приводів, інші системи та агрегати високоточної зброї, а також системи контролю та управління технологічними процесами в промисловості, складна медична техніка та товари народного споживання.
Редакції «ОПК» вдалося поспілкуватися з генеральним конструктором — генеральним директором «ДержККБ «Луч» Олегом Коростельовим і дізнатися про перспективи роботи підприємства, нові вироби, та проблеми в галуззі оборони та безпеки.
Генеральний конструктор — генеральний директор «ДержККБ «Луч» Олег Коростельов
Олег Петрович, начну с вашей новой работы – «Корала». Хотелось бы узнать рассчитываете ли вы на государство, на Министерство обороны или какой-то вариант работы с государством в этом проекте?
Да, конечно. Мы рассчитываем, потому что такой комплекс невозможно сделать за свои оборотные средства, он требует достаточно много денег и требует поддержки заказчика. Все испытания, все технические требования должны определится заказчиком. И только тогда этот комплекс имеет право на жизнь. Поэтому, как говорится, «самотужки, аматорски» мы здесь не собрались ничего делать. Мы защитили аванпроект по этому комплексу, заказчик признал его положительным, подписал акт. Поэтому мы надеемся на продолжение работы.
Когда-то вы говорили на одной из конференций, что капиталоемкие проекты ни одно из предприятий не поднимет самостоятельно. Ну а если рассмотреть ситуацию изнутри, например, отталкиваться от другого: не заказчик для армии, а, тот же «Укрспецэкспорт» или группа спецэкспортеров с прицелом на экспортный потенциал. Реален ли такой подход?
Такой подход как бы может иметь место, но он мало реален. Я вам скажу, почему. Если бы им предложили профинансировать какое-нибудь здание 24-этажное, они бы несомненно эти деньги дали. Потому что проект — с нулевыми рисками: бетон намешали, кирпичи положили, окна вставили. А когда мы говорим о проекте военном, когда мы говорим о значительном количестве рисков… Они связаны с результатами, с возможностью применения или неприменения комплекса в Вооруженных Силах Украины, или опять-таки продаже данного продукта, то, конечно же, мы говорим: данный вопрос может гарантировать только государство. Оно может нам выдать техническое задание, оно может выжать финансовые средства, проследить за выполнением работы – и потом принять на вооружение. Вот так мы понимаем возможность реализации этого проекта.
Многие наблюдатели восхищаются вашим подходом, что когда вы предлагаете какую-то новую работу, то у вас уже готова определенная часть комплектующих к новому изделию. Вот если говорить о зенитно-ракетном комплексе «Корал», то что у вас уже есть, а чего не хватает?
Ну я скажу так: практически у нас уже есть все. У нас есть станция обнаружения и целеуказания. У нас есть основные составные части ракеты, у нас есть программы и алгоритмы, которые обеспечивают именно данную структуру комплекса. У нас, в конце концов, есть даже платформы командной пусковой машины, которые обеспечат уже наработанные технические решения, обеспечат транспортировку и пуск ракеты. Вот это практически уже – 70%.
А реакция Министерства обороны уже есть?
Ну, реакция Министерства обороны двоякая. С одной стороны, они утверждают, что это все надо. А с другой стороны говорят, что надо смотреть финансы, надо планировать и так далее.
Зенитный ракетный комплекс «Корал» будет «работать» по баллистическим целям?
Да, он должен работать по баллистическим целям. Конечно, не всех классов, но тем не менее, должен работать по баллистическим целям.
То есть, фактически он будет иметь характеристики лучше, чем вы закладывали в проекте, который делали для Эфиопии?
Конечно! Тем более мы для Эфиопии использовали старую советскую ракету 5В27Д просто с ее доработками электроники. А здесь мы используем совершенно другую энергетику, совершенно другое построение самой ракеты.
Мы видели на стенде компании «Радионикс» несколько головок самонаведения. И одну из них – «Оникс». Это как раз об этой головке самонаведения и идет речь?
Да, в общем-то об этой.
То есть, это будет фактически ракета с активной головкой самонаведения?
Да, конечно, обязательно.
И по этому проекту еще один вопрос – по времени и финансам, – можете сказать, сколько вам нужно времени и финансов?
Мы всегда называем полтора-два года. Мы сделали «Нептун» вместе с госиспытаниями – за 2,5 года. Этот комплекс тоже сделаем порядка двух лет до начала государственных испытаний.
По другим изделиям: ракета «воздух-воздух»… Можно ли говорить о том, что вы показываете сегодня ракету, которая полностью прошла импортозамещение, и вы не зависите теперь в проекте ракеты ни от России, ни от каких-то других государств?
Говорить об импортозамещении, наверное, в данном случае не совсем правильно. Потому что мы не брали какую-то ракету и что-то там импортозамещали. Мы просто разработали свою ракету – на базе тех заделов и тех технологий, тех производственных наработок и технологических, которые есть на наших предприятиях Украины.
В ней будет использована пассивная головка самонаведения, которая создана «Радиониксом»?
Ну, вообще говоря, авиационные ракеты «воздух-воздух», «воздух-поверхность» – они предполагают несколько типов головки. И тепловую, и с активным радаром, и с пассивным. И пассивную головку самонаведения по целям радиоизлучающим и помехоисточникам. Поэтому все это в арсенале наших предприятий.