Генерал-лейтенант Самі Садат У 2021 році командував 215-м майвандсЬкИм корпусом Афганської національної армії на південному заході Афганістану. До цього він працював старшим директором у національній розвідці Афганістану. Він — випускник Академії оборони Великобританії і має ступінь магістра Королівського коледжу Лондона.

25 серпня у своїй статті nytimes.com генерал Садат в деталях розповів про причини падіння Афганської національної армії та нездатності її до супротиву.

Редедакція ІА ОПК не коментує статтю, але вважає її гідною для вивчення, з огляду на уроки для України. ІА ОПК надає російськомовну версію перекладу.

 

В этом году я командовал афганскими войсками. Нас предали.

 

Автор статьи: Генерал Сами Садат, командующий Афганской национальной армии в 2021 рогу.

25 августа 2021 г., 5:34 по восточному времени

Последние три с половиной месяца я днем ​​и ночью безостановочно боролся в южной афганской провинции Гильменд против эскалации кровавого наступления Талибана. Постоянно подвергаясь атакам, мы сдерживали талибов и нанесли тяжелые потери. Затем меня вызвали в Кабул, чтобы командовать спецназом Афганистана. Но талибы уже входили в город; было слишком поздно.

Я изнурен. Я расстроен. И я злюсь.

На прошлой неделе президент Байден заявил, что «американские войска не могут и не должны сражаться в войне и умирать в войне, в которой афганские силы не желают сражаться за себя».

Это правда, что афганская армия потеряла желание сражаться. Но это из-за растущего чувства покинутости наших американских партнеров, неуважения и нелояльности, отраженных в тоне и словах г-на Байдена за последние несколько месяцев. Афганскую армию нельзя не винить. У нас были свои проблемы — кумовство, бюрократия — но в конечном итоге мы прекратили борьбу, потому что наши партнеры уже это сделали.

Мне больно видеть, что г-н Байден и западные официальные лица обвиняют афганскую армию в крахе без упоминания основных причин, которые произошли. Политические разногласия в Кабуле и Вашингтоне задушили армию и ограничили нашу способность выполнять свою работу. Утрата боевой тыловой поддержки, которую Соединенные Штаты обеспечивали в течених многих лет, нанесла нам серьезный ущерб, равно как и отсутствие четких указаний со стороны руководства США и Афганистана.

Я трехзвездный генерал афганской армии. В течение 11 месяцев в качестве командира 215-го корпуса «Майванд» руководил боевыми действиями 15 000 бойцов против талибов на юго-западе Афганистана. Я потерял сотни офицеров и солдат. Вот почему, такой же измученный и разочарованный, как я, я хотел предложить практическую перспективу и защитить честь афганской армии. Я здесь не для того, чтобы освобождать афганскую армию от ошибок. Но факт в том, что многие из нас мужественно и достойно сражались, но были подведены американским и афганским руководством.

Две недели назад, когда я боролся за то, чтобы удержать южный город Лашкар-Гах от талибов, президент Ашраф Гани назначил меня командиром спецназа Афганистана, самых элитных бойцов страны. Я неохотно оставил свои войска и прибыл в Кабул 15 августа, готовый к бою, не зная, насколько тяжелой была ситуация. Затем г-н Гани передал мне дополнительную задачу по обеспечению безопасности Кабула. Но у меня даже не было шанса: приближались талибы, и г-н Гани бежал из страны.

Здесь присутствует огромное чувство предательства. Поспешный побег г-на Гани положил конец усилиям по переговорам о временном соглашении на переходный период с талибами, которое позволило бы нам удержать город и помочь в организации эвакуации. Вместо этого последовал хаос, в результате которого произошли отчаянные сцены в аэропорту Кабула .

Именно в ответ на эти сцены г-н Байден сказал 16 августа, что афганские силы падают, «иногда без попытки сражаться». Но мы отважно сражались до конца. Мы потеряли 66 000 солдат за последние 20 лет; это пятая часть нашей расчетной боевой силы.

Так почему же афганские военные рухнули? Ответ тройной.

Во-первых, мирное соглашение бывшего президента Дональда Трампа с талибами в Дохе в феврале 2020 года обрекло нас на гибель. Это означало истечение срока действия американского интереса в регионе.

Во-вторых, мы потеряли материально-техническое обеспечение подрядчика и техническую поддержку, критически важную для наших боевых действий.

В-третьих, коррупция, присущая правительству г-на Гани, которая перешла к высшему военному руководству и долгое время наносила вред нашим войскам на местах, непоправимо затруднила нас.

Trump-Талибан соглашение сформировало условия для текущей ситуации, по существу, сворачивание наступательных боевых действий для США и союзных войск. Правила ведения боевых действий с воздуха для афганских сил безопасности США изменились в мгновение ока, и талибы ободрились. Они чувствовали победу и знали, что это просто вопрос ожидания американцев. До этой сделки «Талибан» не выигрывал каких-либо значительных сражений с афганской армией. После соглашения мы теряли десятки солдат в день.

Тем не менее, мы продолжали бороться. Но затем в апреле Байден подтвердил, что будет придерживаться плана Трампа и определит условия вывода средств США. Тогда все пошло под откос.

Афганские силы обучались американцами по военной модели США, основанной на высокотехнологичных специальных разведывательных подразделениях, вертолетах и ​​авиаударах. Мы потеряли превосходство над Талибаном, когда наша поддержка с воздуха прекратилась, и у нас закончились боеприпасы.

Подрядчики обслуживали наши бомбардировщики, наши штурмовики и транспортные самолеты на протяжении всей войны. К июлю большинство из 17 000 подрядчиков поддержки нас покинули. Техническая проблема теперь означала, что самолет, вертолет Black Hawk, транспортный C-130, беспилотный летательный аппарат — будет заземлен.

Подрядчики также взяли с собой программное обеспечение и системы вооружения . Они физически сняли с нашего вертолета систему ПРО. Также исчез доступ к программному обеспечению, которое мы использовали для отслеживания наших транспортных средств, оружия и персонала. Разведка в реальном времени по целям тоже улетучилась.

Талибан боролся с применением снайперов и самодельных взрывных устройств, в то время как мы утратили возможности воздушного и лазерного оружия. А поскольку мы не могли пополнять базы без поддержки вертолетов, солдатам часто не хватало необходимых инструментов для борьбы. Талибан захватил многие базы; в других местах сдавались целые части.

Полный и ускоренный уход г-на Байдена только усугубил ситуацию. Он игнорировал условия на земле. Талибан получил твердую дату окончания миссии от американцев и не опасался военных репрессий за все, что они делали за это время, чувствуя отсутствие воли США.

И поэтому Талибан продолжал наращивать обороты. Мои солдаты и я выдерживали до семи взрывов автомобилей талибов ежедневно в течение июля и первой недели августа в провинции Гильменд. Тем не менее, мы стояли на своем.

Однако я не могу игнорировать третий фактор. Потому что американцы мало что могли сделать, когда дело доходило до хорошо задокументированной коррупции в нашем правительстве и вооруженных силах. Это действительно наша национальная трагедия. Многие наши лидеры, в том числе и военные, были назначены из-за личных связей, а не из-за их полномочий. Эти назначения оказали разрушительное воздействие на национальную армию, потому что лидерам не хватало военного опыта, чтобы быть эффективными или внушать уверенность и доверие мужчин, которых просили рисковать своей жизнью. Сбои в снабжении продовольственными пайками и топливом — результат скиминга и коррупции при распределении контрактов, — подорвали моральный дух моих войск.

Последние дни боев были сюрреалистичными. Мы вели интенсивные наземные бои против талибов, когда американские истребители кружили над нашими головами, фактически являясь зрителями. Наше чувство покинутости и предательства могло сравниться только с разочарованием, которое американские пилоты испытывали и передавали нам — будучи вынужденными стать свидетелями наземной войны, очевидно, неспособными нам помочь. Под огнем талибов мои солдаты слышали самолеты и спрашивали, почему они не обеспечивают поддержку с воздуха. Боевой дух был опустошен. По всему Афганистану солдаты прекратили боевые действия. Мы удерживали Лашкар Гах в ожесточенных боях, но когда остальная часть страны пала, нам не хватало поддержки, чтобы продолжать сражаться. Мой корпус, который продолжал действовать даже после того, как меня отозвали в Кабул, одним из последних отказался от оружия — только после падения столицы.

Нас предали политика и президенты.

Это была не только афганская война; это была международная война, в которой участвовало множество военных. Было бы невозможно, чтобы одна армия — наша, — взялась за дело и сражалась. Это было военное поражение, но оно произошло из-за политической неудачи.

 

* Генерал-лейтенант Сами Садат командовал 215-м майвандским корпусом Афганской национальной армии на юго-западе Афганистана. До этого он работал старшим директором в национальной разведке Афганистана. Он выпускник Академии обороны Великобритании и имеет степень магистра Королевского колледжа Лондона.