У истоков «глубокой обеспокоенности»
«Глубокая обеспокоенность» Запада берет свое начало в 2008 году, с нападением России на Грузию, которое сопровождалось кибератакой на ряд грузинских государственных военных и гражданских объектов, а также объектов критической инфраструктуры. ВС РФ применили артиллерию и ракетные системы («искандерами» обстреляли участок стратегически важного международного нефте- и газопровода), авиацию и бронетехнику.
Фактически российские танки были остановлены в 30 км от столицы Тбилиси) реакция Запада оказалась слабой, без санкций и серьезных последствий против зарвавшегося агрессора. Кремль принял это, как слабость и сделал свои выводы – они касались реорганизации ВС РФ, которые, несмотря на краткость войны с Грузией, понесли потери в живой силе и боевой технике.
А когда в 2014 году Москва напала на Украину, аннексировав Крым и развязала прокси-войну на Донбассе, западные союзники вначале ограничились выражением своей «глубокой обеспокоенности». И как оказалось, им на самом деле было от чего глубоко беспокоиться. Только не по поводу нападения на Украину, многочисленных жертв, беженцев или даже силового перекраивания границ на континенте, впервые после ІІ мировой войны.
На самом деле, Западная Европа, привыкшая за долгие десятилетия к безопасной и спокойной жизни под американским ядерным «зонтиком», в 2014 году оказалась не готовой к такому развитию событий. Там десятилетиями постоянно снижали расходы на оборону, а в числе лидеров была та же Германия, лидер Евросоюза и пример для подражания. Ее расходы на оборону в 1,2% ВВП (2013 год) далеко не соответствовали рекомендованным в рамках НАТО 2%. И даже сегодня Берлин только обещает до 2024 года довести эти расходы до 1,5% ВВП.
Поэтому несмотря на очевидное нарушение Кремлем в начале 2014 года международного права, в Брюсселе и европейских столицах никто не торопился критиковать Россию за ее откровенную агрессию, понимая свою явную неготовность к отражению возможного удара российских армий на страны Балтии и Польшу. Тем более, что потенциально возможный массированный удар с использованием большого числа бронетехники со времен «Холодной войны» являлся одним из наиболее опасных для стран НАТО сценариев.
С учетом этого, Кремль умело играет на страхах западных политиков, нагнетая обстановку в выгодном для себя свете. В пользу этого говорит и воссоздание в РФ дивизий Западного военного округа, в т.ч. 150-й, 144-й, 1-й гвардейской танковой армии. Другое дело, что все это не обязательно гарантирует дальнейшее вторжение, в современных условиях это вполне может так и остаться одним из аргументов продолжающихся информационных войн.
Но в любом случае, российская пропаганда активно использовала все это на фоне периодически проводимых масштабных военных учений российских ВС. Так, на учениях «Запад-2017», помимо массированной переброски российских войск, отрабатывались, не считая подавления сепаратистской «вайшнории» на территории Беларуси, исключительно наступательные задачи и нанесение ракетно-бомбовых ударов по Варшаве и другим европейским столицам.
Иными словами, пока Россия активно вооружалась, Европа была занята ровно противоположным – она разоружалась, сокращая вооруженные силы и расходы оборонные разработки. Даже без учета эффекта от воздействия российской пропаганды, европейцы фактически оказались безоружны – потенциальный противник превосходил их, казалось, во всех отношениях, и качественно, и количественно. Это в равной степени относилось и к Берлину, и к Парижу, где предпочли не делать резких движений.
Еще один европейский лидер – Великобритания – к тому же, еще и один из гарантов Украины в рамках Будапештского меморандума – также оказался не на высоте положения. Армия этой державы, обладающей пятым в мире экономическим потенциалом (!), также сокращалась. В итоге Лондон в 2014 году не располагал (и не располагает до сих пор) достаточно сильными сухопутными силами.
Даже санкции против агрессора, как оказалось, далеко не самые эффективные, вводились ЕС и США с трудом, без особого желания, но с призывами к диалогу с Россией. И причиной тому эксперты справедливо считают не плохую информированность западных лидеров в том, что происходит на самом деле в Украине, а в отсутствии у них политической воли дать достойный отпор зарвавшемуся агрессору.
Обратная сторона «обеспокоенности»
На фоне всего этого, безусловно, западные спецслужбы располагали данными о том, что происходит на самом деле, тем более, что российская пропаганда для внутренней аудитории подавала события, как противостояние России в качестве мини-СССР «планам агрессивного Запада» со всеми вытекающими… Соответственно, на Западе реагировали, включая решения саммитов НАТО в Уэльсе и Варшаве, укрепление Восточного фланга Альянса и переброску в Европу дополнительных контингентов войск США. Но это не все. Важным решением саммита в Варшаве стало повышение оборонных расходов стран-участниц.
Это тоже закономерно. По данным британского военного эксперта, профессора Джулиана Линдлея-Френча, оборонные расходы Соединенного Королевства, например, в 2015 году составляли 56 млрд долларов, тогда как немецкие – только 36. Британский вклад в оборонные инвестиции составлял тогда же 25 млрд долларов (примерно столько тратила тогда на эти цели и Россия), тогда как немецкий — 7,5 млрд.
Как бы то ни было, а Великобритания является пока четвертой в мире и первой в Европе военной державой и в стратегическом плане ЕС проиграет от Брекзита, поскольку англичане с уходом прекратят прежнее финансирование европейских разработок. И хотя при этом страна останется членом Совбеза ООН и НАТО, но в европейских реалиях роль Британии снизится и для Украины это тоже будет не лучшее решение. И это также вынуждает европейцев оптимизировать свои расходы в соответствии с меняющейся обстановкой.
По мнению британского эксперта, в дальнейшем следует ожидать усиления немецкой активности в направлении создания европейского оборонного союза. Для этого Германия будет создавать механизм усиления взаимодействия, чтобы пригласить оставшихся 9 членов ЕС к сотрудничеству. Со своей стороны, Великобритания всегда выступала против создания такой структуры.
С учетом этого, реакция правительств Германии и Франции с общей тенденцией к интеграции в области военных разработок выглядит вполне естественной и логичной. И происходили эти процессы на фоне как раз той самой «глубокой озабоченности», которую они же высказывали по поводу российской агрессии, одновременно оставляя себе возможность вернуть свои отношения с агрессором в привычное русло “business as usual”.
Увеличение странами-членами НАТО и ЕС в свете новых угроз своих оборонных расходов наряду с объективной необходимостью модернизации национальных вооруженных сил и замены как минимум части вооружения (самолеты, вертолеты, танки, БТР и т.п.) на новые образцы способствовало значительному оживлению активности экономики Старого континента. И ничего удивительного, что в числе первых, кто это начал, оказались как раз Германия и Франция.
26 апреля в о время работы международной авиационной выставки ILA 2018 в Берлине Германия и Франция подписали 4 соглашения о совместном производстве ВиВТ для нужд своих ВС. При этом министры обороны двух стран призвали другие европейские страны присоединяться к участию в совместных программах.
В сочетании с созданием в Евросоюзе оборонного фонда для проведения исследований и финансирования перспективных технических проектов (в настоящее время это дроны и робототехника) с годовым бюджетом в 5,5 млрд евро, это позволит вывести европейские разработки ВиВТ на качественно новый уровень и сделать их более конкурентоспособными.
19 июня 2018 года министры обороны Германии и Франции, Урсула фон дер Лайен и Флоренс Парли подписали меморандумы о взаимопонимании, касающиеся реализации двух ключевых европейских оборонных программ, будущего европейского танка и перспективного боевого самолета NGWS (Next Generation Weapon System) – в качестве части программы FCAS (Future Combat Air System).
Подписанные документы можно считать знаковыми, поскольку они впервые обозначают рамочные параметры реализации двух названных проектов. При этом руководство программой создания будущего европейского танка будет осуществлять Германия, как более продвинутый мировой производитель бронетанковой техники.
Первая из двух программ, Main Ground Combat System (MGCS) имеет целью совместную разработку перспективного основного боевого танка на замену состоящих в настоящее время на вооружении танков Leopard 2, а в перспективе также и AMX-56 Leclerc.
В свою очередь, как сообщалось,авиационную программу NGWS возглавит Франция. В конце 2018 года в рамках этой программы начнутся концептуальные исследования, а к 2025 году должна быть сформулирована концепция FCAS — новой многоцелевой боевой воздушной системы ХХІ века, использующей элементы искусственного интеллекта и работающей в сети пилотируемых и беспилотных систем машины. Принятие ее на вооружение отнесено на 2034 год.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Владимир Заблоцкий