Тактика применения боевых РТК. Для боевых роботов уже разрабатывается и тактика применения.  В частности, профессор МГТУ им. Баумана Л. Орленко, проанализировал процесс атаки мотострелковой роты (МСр) СВ России с танковым взводом (всего 103 чел., 10 БМП и 3 танка) взводного опорного пункта противника и пришёл к выводу, что скорость атаки пехоты будет мала (5-7 км/ч), преодоление минного поля затруднено, а вооружение спешенной пехоты слабо, что приведёт к большим потерям в пехоте и БМП. Причём он утверждает, что внедрение новых танков и БМП (Т-14, Т-15, Б-11 и К-17) мало изменит ситуацию.

Для того, чтобы при атаке укреплённой обороны существенно сократить потери, автор предлагает создать роботизированные роты (РР), вооружённые кроме танков и БМП также штурмовыми машинами (ШМ) и дистанционно управляемыми боевыми роботами (ДУБР, или танки разминирования). Управление ДУБР предполагается по кабелю или радиоканалу. При этом автор ссылается на опыт экспериментов 80-х годов по созданию РТК на базе Т-72Б с дистанционным управлением на 4 км (с помощью ретрансляторов – намного больше).

Для экономии средств и времени автор предлагает создать ШМ и ДУБР на базе существующих танков, в частности ШМ – путём реконструкции их с заменой боевого отделения новым, оснащённым 152-мм гаубицей с углом возвышения до 60 град., горизонтальным механизмом заряжания и осколочно-фугасными снарядами (в т.ч. управляемыми с дальностью стрельбы до 13 км) от гаубицы «Мста», 30-мм пушкой и 7,62-мм пулемётом, а ДУБР – путём оснащения их средствами дистанционного управления, разведки и минными тралами.

Автор предлагает при прорыве укрепленной обороны использовать систему из 4-х типов машин (ДУБР, ШМ, танков и БМП), которые атакуют в 3 эшелона:

• В 1-ом эшелоне атакуют 6 ДУБР с минными тралами. Их задача – проделать проходы в минных полях для боевых машин с экипажами и провести разведку боем. ДУБР останавливаются у переднего края обороны на расстоянии, безопасном от разрыва своих снарядов, и уничтожают огнём с места ожившие огневые точки и пехоту в 1-й траншее.
• Во 2-ом эшелоне 3 танка и 3 ШМ переходят в атаку за ДУБР на расстоянии 0,2-2 км. Расстояние зависит от времени обстрела обороны, и чем оно длиннее, тем больше должно быть расстояние между 1-ым и 2-ым эшелонами. После прорыва танков и ШМ в опорный пункт взвода они подавляют те огневые точки, которые уцелели во время обстрела и бомбёжки обороны.
• В 3-ем эшелоне двигаются 7 БМП, десант которых спешивается у края обороны под прикрытием огня ДУБР, танков и ШМ. Мотострелки подавляют оставшуюся живую силу и готовятся к отражению контратаки. Затем аналогичная атака проводится на 2-ю линию обороны и так далее.

То есть в операции участвуют 6 ДУБР (1-й эшелон), 3 ШМ и 3 танка (2-й эшелон), 7 БМП (3-й эшелон). Всего в атакующей роте 82 чел., что на 21 меньше состава МСр, атакующей в 1-ом эшелоне, но в 3 линии, как этого требует устав. Стоимость нового вооружения роты с ДУБР и ШМ выше, зато людские потери будут минимальными, а вероятность прорыва обороны становится максимальной.

Автор утверждает, что РР не имеют недостатков. Они атакуют в 3-4 раза быстрее, преодолевают минные поля, обеспечивают лучшую защищенность мотострелков при атаке. По огневой мощи (количество ОФС в залпе) РР в 7 раз превосходят МСР, она способна вести борьбу на дистанции до 13 км.

Перед атакующими подразделениями стоит задача противодействия современным противотанковым средствам, а также системам РЭБ. Для ее решения боевые машины должны обладать индивидуальной и коллективной защитой. Атакующие роты должны являться разведывательно-ударным комплексом, включенным в единую систему управления тактическим звеном.

Сравнение состава и структуры МСР и РР, которые непосредственно участвуют в атаке, показывает, что в обеих ротах по 13 боевых машин с экипажами, но в РР имеется дополнительно 6 танков-роботов. Численность солдат и офицеров, принимающих участие в атаке, в МСР и РР соответственно 103 и 82 человека, но огневая мощь РР выше в 7 раз.

Если сравнить состав и структуру подразделений мотострелковой и роботизированной бригад (МСбр и Рбр), участвующих в атаке на укрепленную оборону, то в них число машин с экипажами одинаково, но в Рбр дополнительно имеется 54 танка-робота, хотя в МСбр на 280 солдат и офицеров больше.

Автор предлагает из танков, состоящих на вооружении СВ, сформировать роботизированные бригады, способные прорывать укрепленную оборону. Для создания 30 Рбр надо реконструировать 2430 танков: 810 – в ШМ и 1620 – в ДУБР. Предлагается использовать танки, снимаемые с вооружения, что является наиболее быстрым и дешевым способом. При этом автор допускает более длительный и дорогой путь создания роботизированных бригад – разработку новых специализированных машин для решения этих задач [24].

Недостатки такой тактики – перед фронтом обороняющегося взвода из пяти боевых машин (например, 4 БМП М2А3 и танк М1А2) поочерёдно появляются по 6-7 боевых машин, что нарушает принцип массирования сил. А главное – при поражении 6 танков-роботов разминирования 1-го эшелона атака роты срывается.

Анализ достоинств и недостатков военных робототехнических комплексов. Об основном достоинстве этих комплексов (сохранении жизней своих солдат и офицеров) уже неоднократно говорилось. Например, роботы разминирования проделают проходы в минных полях, атака боевых роботов отвлечёт на них огонь противника, приведёт к израсходованию боеприпасов и ПТУР, позволит выявить и подавить артиллерией огневые точки, сломить волю к сопротивлению и обратить в бегство. После этого остаётся без потерь захватить позиции врага своей механизированной пехотой. В начале применения боевых роботов будет действовать эффект внезапности, значительно повышающий эффективность их использования.

Кроме того, исправные и управляемые боевые роботы абсолютно «верны» державе, «беспрекословно» подчиняются командованию и безупречно «храбры».

Но РТК присущ серьёзный недостаток, делающий невозможным их применение против технологически развитого противника. Сейчас в этих комплексах используются не автономные роботы, способные действовать самостоятельно, а дистанционно управляемые оператором и полуавтономные. То есть, достаточно будет прервать связь операторов с этими роботами средствами РЭБ, и они станут недееспособными и не смогут выполнять поставленные задачи, или круг этих задач будет резко ограничен программой, а боевое применение, связанное с поражением противника, станет невозможно. Пока искусственный интеллект развит недостаточно, ему нельзя будет доверить открывать огонь без санкции человека-оператора, т.к. существует возможность поражения не только противника, но и своих войск, и даже мирного населения.

Кроме того, боевые роботы могут успешно уничтожаться, причём теми же средствами, что и существующая бронетехника. К примеру, сверхлёгкие и лёгкие (до 3 т) роботы «Металлист», МРК-27-БТ, РУРС, «Платформа-М», «Платформа Арго», «Волк-2» и «Нерехта» – огнём 7,62-мм, 12,7-мм и 14,5-мм пулемётов, средние (6-8 т) роботы «Уран-6/9/14» – огнём 12,7-мм и 14,5-мм пулемётов и гранатомётов, тяжёлые (18-20 т) роботы «Удар» – огнём 30-мм и 100-мм пушек, а танки-роботы Т-90 – огнём 125-мм пушек и ПТУР.

Известны недостатки автономных в управлении боевых роботов, как и возможные способы преодоления этих недостатков:

• Роботы управляются микроэлектроникой, поэтому их можно вывести из строя, подорвав поблизости специальный заряд, генерирующий электромагнитный импульс. Но для защиты от импульса есть особые экраны и используется соответствующая элементная база.
• Роботы не смогут передвигаться по сильнопересечённой местности из-за несовершенства системы управления при столкновении с незнакомой средой. Но оборудованные сенсорами и ЭВМ роботы могут строить модели окружающей среды и при адекватной механизации будут способны преодолевать препятствия.
• Роботы не «думают» и не «учатся», они используют шаблонную тактику, поэтому их легко уничтожать. Но роботы, обмениваясь информацией с другими роботами, могут получать от них информацию об опасности и обходить опасные участки или прятаться за укрытиями. Кроме того, роботы можно хорошо бронировать.
• Можно узнать алгоритмы, по которым управляются роботы, и предсказывать их действия в заданной ситуации. Но можно ввести в программу действий элементы непредсказуемости.
• Роботов легко дезориентировать, выставив на поле боя макеты вооружения, по которым они истратят свой боекомплект. Но в ЭВМ роботов можно заложить сигнатуры подлинного вооружения, сравнивая с которыми роботы определят ложные цели.
• Технически сложные роботы требуют специального обслуживания и ремонта, поэтому развернуть их вдали от крупных баз невозможно. Но роботы могут иметь модульную конструкцию, а также встроенные механизмы самодиагностики и самовосстановления [25, 26].

Пока в военных целях используются более простые роботы (управляемые дистанционно оператором и полуавтономные), но ведутся работы по созданию автономных роботов. Создание полностью автономных боевых роботов в России было невозможно в первую очередь по техническим причинам (отсутствие необходимых технологий, элементной базы и программного обеспечения).

Кроме того, как сообщил военный эксперт В. Мураховский: «На вооружение РТК пока не приняты по ряду вопросов, ключевой из них – кто будет принимать решение на огневое поражение? Никто в мире пока не решился это доверить искусственному интеллекту. А если человек-оператор выполняет эту функцию, то нужно предоставить ему абсолютно надежный канал связи с машиной, что пока выглядит сомнительно с точки зрения надежности в условиях применения средств РЭБ обеими сторонами конфликта. Кроме того, если будет поврежден осколком … робототехнический компьютер, то у машины… мозг съедет набекрень – и еще вопрос, для кого эта машина будет опаснее – для своих, или чужих» [27]. Тем не менее, если верить российской прессе, сапёрные, разведывательные, и даже боевые роботы разрабатываются в России очень активно.

Опыт США. В 2003-2009 годы в США осуществлялась программа создания «Боевых систем будущего» (FCS). Они должны были состоять из 18 интегрированных «синхронизированных» систем вооружения, а также оснащения солдат, объединённых сетью связи и управления. В т.ч. среди этих систем вооружения планировалось создать 3 типа роботов – наземных машин без экипажа: малая переносная для разведки SUGV (вес 14 кг), многоцелевая в вариантах ARV-A-L (боевая, 2,5 т) и MULE (обеспечения и разминирования), вооружённая роботизированная машина ARV-A/R (6 т). На программу было потрачено 18,2 млрд. долл., но она была отменена. Программа сопровождалась задержками и перерасходом средств, но одной из главных причин её отмены было невозможность обеспечить эффективное управление всеми этими системами (в т.ч. роботизированными) [28].

Тем не менее, США сейчас имеют превосходство над Россией по количеству РТК. С 2007 г в Ираке и Афганистане США и их союзники использовали малые РТК (PackBot, TALON) для разведки и разминирования. Однако в США ведётся и создание боевых роботов. Финансирование этих работ выросло на 90% по сравнению с 2013 г. Всего же на создание роботизированной техники (БПЛА, подводных, надводных и наземных систем) в 2018 г выделено до 7 млрд. долл., что на 21% больше, чем в 2017 г. А в Командовании СВ США по боевой подготовке и разработке доктрин (TRADOC) создан отдел проектов по разработке роботизированных и автономных маневренных комплексов. Сейчас в США разрабатывается ряд боевых РТК, в т.ч. Black Knight.

Боевой РТК Black Knight, сравнимый с БРТК «Уран-9», создаётся компанией BAE Systems. Робот имеет гусеничную ходовую часть и весит 10-12 т. Он вооружён башенной 30-мм пушкой Bushmaster, 7,62-мм пулемётом М240 и вероятно ПТРК Javelin, имеет телекамеры, тепловизор, РЛС и 4 лазерных радара. Управляется робот из командной БМП Bradley. Длина робота 5 м, ширина – 2,44 м, высота – 2 м. Он имеет двигатель 300 л.ч. и скорость до 77 км/ч. По сравнению с роботом «Уран-9», Black Knight имеет более совершенные системы управления, связи и обнаружения, лучшее бронирование и большую скорость, однако у «Уран-9» более дальнобойные ПТУР [3]. США планируют начать испытания своих БРТК в 2019 г, а в 2021 г поставить их на вооружение [29]. Впрочем, как показывает опыт, разработка БРТК может затянуться.

Опыт Украины показывает, что в ней тоже началась разработка боевых РТК. Была разработана и утверждена концепция применения наземных РТК для ВСУ до 2030 г. В октябре 2016 г на выставке «Оружие и безопасность» был представлен малый РТК «Пиранья» завода «Ленинская кузница» с гусеничным роботом, вооружённым 12,7-мм пулемётом. Однако эта работа прекращена.

Боевой РТК «Фантом-2» «Укроборонпрома» (один из создателей – киевское предприятие «Артём») был успешно показан в действии 25 июля 2017 г на Гончаровском полигоне. Робот на колёсном шасси 8х8 нес 2 модуля (для запуска 80-мм неуправляемых ракет и для выявления целей).

Это уже третий вариант РТК, а первый был показан в августе 2016 г, его робот имел колёсное 6х6 шасси длиной 3 м, шириной – 1,5 м и высотой 0,9 м. Скорость робота была до 38 км/ч, а запас хода – 20 км. Он был вооружён 7,62-мм пулемётом, мог использоваться для разведки и эвакуации двух раненых.

Второй вариант с ПТРК «Барьер» (дальность стрельбы до 5 км) был показан в феврале на выставке IDEX-2017 в Абу-Даби и мае – IDEF-2017 в Стамбуле. Однако эти демонстрации имели скорее пропагандистское значение. Все роботы «Фантом» имели ограниченность манёвра, поскольку управлялись по кабелю. Для создания эффективных боевых роботов ОПК Украины не хватает опыта, элементной базы, программистов и специалистов, поэтому для создания РТК понадобится много времени [30].

Пропагандистский эффект «роботизации» российской армии. Кремлёвская пропаганда активнейшим образом освещает планы перевооружения ВС России, в т.ч. РТК.  При этом желаемое зачастую выдаётся за действительное. Вернёмся к случаю в Сирии – МО России не подтверждает официально факт применения боевых роботов (которого действительно не было), но и не опровергает его. В интернете полно видеоклипов, на которых показаны успешные испытания российских боевых роботов, но эти клипы сделаны либо штатными пропагандистами Кремля, либо «патриотами-любителями». Боевые роботы показываются на выставках – но в статической демонстрации, либо при выполнении простейших функций. Анонсировалось даже, что боевые роботы на колёсном и гусеничном ходу со стрелковым и пушечным вооружением впервые смогут принять участие в параде Победы 9 мая 2015 г. Но они там так и не появились – видимо, руководство решило перестраховаться (вдруг робот сломается, и станет перед Мавзолеем, как танк «Армата» на репетиции?) [31]. И только 9 мая 2018 г РТК «Уран-9» и «Уран-6» были показаны на параде Победы [32], однако их провезли в кузове грузовых машин (так безопаснее).

Заключение. Для СВ России разрабатывается целый ряд наземных робототехнических комплексов, выполняющих боевые, разведывательные, инженерные и другие задачи. В первую очередь, очевидно, найдут применение инженерные и разведывательные роботы, а затем – боевые. При этом вес боевых роботов может быть от 50 кг до 50 т (от роботов-разведчиков с пулемётом и гранатомётами до роботов поддержки с 30-мм пушками и ПТУР, а также танков-роботов), броня – от противопульной до противоснарядной, управление – от  операторного до полуавтономного. Но испытания в Сирии российского боевого РТК «Уран-9» показали, что он обладает множеством недостатков, главными из которых является потеря связи и управления. Поэтому был сделан вывод о невозможности  применения БРТК в традиционных боевых действиях в ближайшие 10-15 лет (они могут использоваться ограниченно, при штурме объектов, а в основном – для разведки и разминирования). Однако при этом были намечены пути создания эффективных боевых РТК. Ранее принятие их на вооружение намечалось на 2017-2018 годы, однако технические, экономические, организационные и прочие трудности в ОПК России (в т.ч. проблемы замещения импорта элементной  базы) приведут к затягиванию разработок минимум до 2028-2033 годов. Сейчас создание РТК в России используется, в основном, в пропагандистских целях. Однако в отдалённой перспективе ВС Украины должны ожидать развёртывания в СВ России таких комплексов и готовиться к принятию ответных мер – как симметричных, так и асимметричных.

Юрий Бараш,

 член Экспертного Совета ЦИАКР